Развенчание легенды о кладе Пугачева на Чусовой
Клады всегда увлекали человечество. Стар и млад, в одиночку или большой компанией ищут сокровища в горах Гиндукуша и в песках Средней Азии, на дне глубоких озер и в прибрежных скалах больших рек. Чье только наследство не попадало в поле зрения энтузиастов, начиная от сокровищ легендарной Трои и кончая бриллиантами мадам Петуховой.
Искали все, но, пожалуй, одним из самых заветных желаний для многих искателей на Урале было найти «клад Пугачева». Не хватит места на газетной странице, чтобы только перечислить все точки, где, по преданию, оставлены несметные сокровища крестьянского царя. Коснемся лишь одного — клада на реке Чусовой, о котором много писалось и в газетах, и в журналах и на поиски которого уже затрачено значительное количество средств.
Сюжет для поиска
Полистаем немного старые газеты и журналы. В 1970 году профессор Свердловского института народного хозяйства А. Малахов, геолог и писатель, напечатал в «Уральском рабочем» свою первую статью «Тайна малахитовой плитки». Более подробная публикация была в № 8 журнала «Вокруг света». Смысл сводился к следующему: старый горщик подарил профессору малахитовую плитку, на которой тот при очень большом увеличении обнаружил выполненную в микротехнике живопись, названную им литостилем. Среди сотен различных рисунков, увиденных профессором, им были расшифрованы многие, якобы связанные с Пугачевским восстанием.
Один из этих сюжетов и послужил основанием для поиска клада: «У противоположного края плитки размещены пейзажи реки Чусовой, то есть все, что расположено на западе Среднего Урала, а с юга в эту зону двигались „гонцы“ с караваном наиболее секретных документов и ценнейшей части казны Пугачева». Это заявление послужило сигналом, и на берега Чусовой ринулись толпы кладоискателей. Одну из них возглавил сам Малахов. При помощи лозы и электроразведки обследовались пещеры и скалы вдоль реки, пока наконец не было сказано: вот в этой пещере должны быть сокровища!
В 1983 году А. Малахов умер, и страсти немного поутихли. Однако последователи его идей не сложили оружия, и вновь замелькали публикации в центральных и местных газетах, появились заявления в самые высокие инстанции страны. Процитируем одно из самых последних из них:
«Небольшой, но тяжело нагруженный караван ослов и верблюдов в сопровождении трех сотен отборных, преданных казаков во главе с Емельяном Пугачевым в сумерках достиг реки Чусовой — притока Камы — одной из самых крупных составных Волги-матушки.
Казаки постепенно разгружали караван и погрузили сокровища на подоспевшие лодки и плоты. В предрассветной дымке они тронулись вниз по реке. Водный вояж продолжался более суток. Наконец, отряд причалил к берегу.
Казна Российском империи была спешно перенесена в одну из пещер карстовой галереи. Вход в галерею был заложен порохом и закрыт взрывом.
Сопровождающий секретный отряд Пугачевым был брошен в бой, оказавшийся для них гибельным. Однако тайну этого захоронения неизвестный русский умелец, чудом уцелевший, доверил малахитовой плитке, на которой он изобразил разные сцены из жизни Пугачева: его портрет, царскую корону, клинопись, безмасштабный план захоронения сокровищ и профиль, на котором видны бочки с драгоценностями, засыпанные грунтом».
Давайте порассуждаем хладнокровно: могло ли это произойти?
Было ли что прятать?
Первое, что бросается в глаза: сам Пугачев никогда в бассейне Чусовой не был. Его пребывание на Урале, начиная с 22 ноября 1772 года, когда он объявился в Яицком городке, и кончая трагическим пленением 8 сентября 1774 года на реке Малый Узень, нам известно буквально по дням. Ближе линии Каслинский завод — Красноуфимская крепость вождь восстания к бассейну р. Чусовой не приближался. Это отстает по прямой от самой ближней точки бассейна не менее чем на 120 км! Заметим, что и по времени это приближение проходило в период между 19 мая (бой у Троицкой крепости) и 11 июля 1774 года (взятие Красноуфимской крепости), когда в бассейне Чусовой все военные действия давно завершились и там повсюду стояли преданные правительству войска. Следовательно, версия с личным участием Пугачева напрочь отпадает сразу.
Справедливости ради надо сказать, что есть другой подходящий кандидат — пугачевский атаман Иван Белобородов. Тот как раз вел свои боевые действия в бассейне Чусовой. Начиная с первых чисел января 1774 года и до разгрома под Староуткинским заводом в конце февраля Белобородов был полновластным хозяином здесь. Вот он мог спрятать клад. Но тут встает другой немаловажный вопрос: что ему было прятать?
Про захват пугачевскими войсками несметных богатств ходят сотни легенд. Между тем документально закреплены почти все случаи захвата ценностей армиями восставших. Они подсчитаны в материалах следственной комиссии, воспоминаниях современников, перечислены в реестре, представленном в Сенат, наконец, упомянуты в романе В. Шишкова. Эта сумма равна примерно 200 тысячам рублей. На долю отрядов Белобородова падает вообще мизер: каких-то 30 тысяч рублей. Но и тут надо учесть, что в середине февраля 1774 года майор Фишер отбил казну Белобородова, где находилось 20 тысяч рублей. Остается всего ничего, да и то в медных деньгах. Ценных вещей в этом районе вообще не захватили, если не считать нескольких икон и породистых лошадей. Но и их тоже отбили.
Где же клад?
Пусть останется уделом романтиков
Давайте проанализируем критически, фразу за фразой, заявление о кладе Пугачева на Чусовой.
Возражение первое. За два века наблюдений самый ранний ледоход на Чусовой был 30 марта 1961 года, а обычно — между 20 и 25 апреля. Даже если мы возьмем в расчет самый ранний срок, то в это время армия Белобородова уже отступала в степях Южного Урала, а Пугачев готовился к битве под Сакмарским городком в степях Оренбуржья. Следовательно, если и грузили, то, по времени, надо было переносить ценности в сани и кошевы, а не в лодки и плоты.
Возражение второе. Кладоискатели в один голос указывают точное место: камень Кликунчик, расположенный на правом берегу Чусовой, примерно в 240 км ниже по течению от Староуткинска. Нам известно, что самая нижняя точка по реке, где появлялись повстанцы — это Илимская пристань при одноименной крепости.
Сюда белобородовские сотники Журбинский и Перхачев глухой ночью 26 февраля и привели разбитые под Староуткинском отряды, сдались в плен. Ниже по течению, за кордоны правительственных войск, могли проскочить единицы, может, маленькие группки, но никак не караван верблюдов и ослов с большим грузом, который должен был пройти еще не менее 170 км до камня Кликунчик при трехстах казаках. Это абсолютно исключено в районе, не принявшем восстания и буквально запруженном правительственными войсками.
Возражение третье. Наличие пресловутой короны — центрального предмета объявленного клада — ничем не обосновано. Кладоискатели установили ее по фотоснимкам, сделанным с большим увеличением все с той же малахитовой плитки. Это смутные фотоотпечатки, на которых зритель волен сам фантазировать, что там изображено. Вот на этих-то снимках и была «опознана» пугачевская корона с алмазом в 90 карат!
Проверить это невозможно, ибо плитка после смерти ее владельца исчезла бесследно. Да откуда бы взяться в 1774 году золотой короне с крупным бриллиантом? Изготовить ее на месте не могли, ибо не было в то время еще открыто ни месторождений россыпного золота, ни алмазов на Урале, а единственное известное месторождение коренного золота — Березовский завод — никогда в руки восставших не попадало. Да и золотых дел мастеров на территории восстания тоже не было. Из царского собрания корон в то время тоже ничего не пропадало — все описи известны и можно поименно указать, где что находится и по сей день. В частном владении такая корона тоже была ни к чему, а если бы и была, то уж наверняка о ней было бы известно. Следовательно, нет никаких оснований верить в ее существование.
Возражение четвертое. Ну хорошо, пусть клад существует. Как же смогли установить то, что в нем есть архивные документы. Они ни лозой, ни электроразведкой, ни какими другими методами геофизики не фиксируются. Тем не менее, кладоискатели упорно говорят: «Есть!»
Возражение пятое. Поклонники клада пишут: там спрятана казна Российской империи. Как тут не развести руками? Казна империи постоянно находилась в Москве и Петербурге. За последние 250 лет она покидала места своего хранения лишь дважды: в 1812 и 1915 годах. Судьбу обоих выездов мы хорошо знаем. А в пугачевское время казна империи спокойно лежала в своих хранилищах. В бумагах Я. Грота, на которые так любят ссылаться все сторонники клада, действительно упоминается о реквизиции Пугачевым государственной казны в ряде городов нижнего течения Волги. В них нигде нет и слова о «казне Российской империи». Просто искателям невдомек, что «государственная казна города» и «казна Российской империи» — это два разных понятия, резко различающиеся между собой и качественно и количественно.
Можно было привести еще не менее 10 серьезных возражений, не оставляющих камня на камне от всех заявлений о кладе. Это миф, и далеко не случайно, что за два десятилетия поисков не было найдено и ломаного гроша тех времен. Так пусть клад Пугачева на реке Чусовой останется уделом романтиков. Утверждать, что клад спрятан, гораздо легче, чем доказать, что его там нет. Прав был 76-летний сказитель Е. Емельянов с Южного Урала, который на вопрос очередного искателя клада ответил: «Клады? Что вы, молодые люди! Смешно говорить о них, пустые разговоры. Да и то только раньше люди болтали. Нет, нет, и говорить про них не стоит. Пустое дело!»
Г. ЗАЙЦЕВ,
кандидат искусствоведения
«Уральский рабочий» 03.07.1990.